Сгруппировавшись в воздухе, капитан в последний момент выхватил кинжал и упал на грудь одного из преторианцев, переломав ему ребра и вышибив дух. Пока Стэн поднимался с колен, второй преторианец поднял виллиган на уровень живота капитана, но тот распрямился и растопыренными пальцами левой руки что было мочи ударил в глазницы противника. Пальцы продавили глазные яблоки и вошли в мозг. Пока второй труп валился на дно машины, Стэн круто развернулся и вспорол кинжалом живот третьего преторианца. Кровь хлынула ручьем. Преторианец удивленно уставился на свои вывалившиеся внутренности и рухнул замертво.

Четвертый преторианец кинулся на врага с гвардейским боевым ножом. Кукри Стэна разрезало сталь ножа. Ошарашенный этим преторианец полсекунды промедлил – и клинок Стэна пронзил его череп. Капитан кинулся вперед, где оставались пилот и его сосед. Но тут он поскользнулся в луже крови и плашмя упал на дно машины.

Это спасло его жизнь. Пятый преторианец, сидевший рядом с пилотом, уже освободился от ремней безопасности, стоял во весь рост и стрелял из виллигана. Диски антиматерии пролетели над головой Стэна. А через секунду он уже приподнялся и вонзил кинжал в пах стрелявшему. Тот рухнул на ошалевшего от ужаса пилота. Пилот лихорадочно сдирал с себя ремни безопасности, потом спихнул окровавленного товарища и отбежал к борту машины. Стэн не преследовал его. Он намеревался взять одного языка и с пристрастием допросить его. Но пилот, как оказалось, совсем ошалел от страха. Глядя на мрачного Стэна, который был окровавлен, как мясник, и все еще сжимал в руке серебряную полоску окровавленного металла, пилот неожиданно перегнулся через перила и сиганул вниз, навстречу другой смерти.

Стэн метнулся к нему, однако рука чиркнула по воздуху в сантиметре от воротника несчастного. Капитан проводил глазами визжащее и извивающееся тело. Все было кончено.

Теперь нужно прийти в себя. До этого он не был человеком, он был роботом, который убивал не задумываясь, – крушил, крушил... Возбуждение проходило, и Стэн приговаривал про себя: “Дыши глубже, глубже”. Способность спокойно мыслить вернулась, и Стэн окинул взглядом пять трупов. Одна часть мозга говорила: Хейнз могла бы извлечь какую-то информацию из осмотра покойников. Другая часть мозга подсказывала: и так все ясно, костоломов послал Хаконе.

Император наделил его чрезвычайными полномочиями, и Стэну не составляло труда арестовать Хаконе и прибегнуть к любым методам допроса – в том числе и к сканированию мозга, дабы выяснить степень участия писателя в заговоре с целью убить властителя. Но это было бы самым примитивным решением проблемы. Что-то подсказывало Стэну, что Хаконе, этот знаменитый краснобай, находящийся в фокусе общественного внимания, не мог быть застрельщиком и главной движущей силой заговора против Императора.

Глава 37

Туман клубился у сверкающей черной поверхности космического корабля – до того длинного, что он занимал почти всю посадочную площадку. Через ярко освещенные транспортные люки шла погрузка оборудования и экипажа.

Это место на секретных картах обозначалось как запасная взлетно-посадочная площадка имперского военного космофлота для экстренных ситуаций. На самом же деле ею пользовался исключительно Император, когда не хотел, чтобы его прилет или отлет попадал в выпуски последних новостей и транслировался по телевидению.

Да и сам торгово-пассажирский корабль “Нормандия” был с секретом. Роскошный суперскоростной лайнер снаружи выглядел весьма обычно, но строился он с единственной целью – быть личным космическим лайнером Императора, когда тот покидал столичную планету для отдыха или для выполнения своих секретных проектов. Вооружением “Нормандия” не отличалась от боевого истребителя, а мощностью двигателя – от самого быстрого космического линкора.

Экипаж “Нормандии” – хвала современной автоматизации! – не превышал сотни человек. Однако экипажу было все-таки тесновато – большую часть корабельного пространства занимали апартаменты Императора. Благодаря массе передвижных перегородок и палуб, властитель мог изменять конфигурацию своих апартаментов, размещать гостей и любовниц, устраивать многолюдные вечеринки или совещания с первыми лицами Империи.

Поскольку официально “Нормандии” больше не существовало – согласно документам, после третьего полета ее поставили на консервацию, – при необходимости лайнер принимал имя одного из внешне похожих на него больших торгово-пассажирских кораблей. Возможно, этот личный императорский корабль был самым крупным неуловимым кораблем-призраком в истории человечества.

– Марр, ты нежен, как комнатный цветок! Здесь нет и следа загрязнения атмосферы!

– Рассказывай, рассказывай! – фыркал Марр. – А я скажу тебе одно: нюхом чую – двигатель дымит.

Марр и Сенн были, скорее всего, единственными поставщиками за всю историю всех императорских дворов, чьи поставки подвергались лишь зрительному контролю со стороны охраны. Сейчас эта любящая парочка наблюдала за погрузкой контейнеров в чрево “Нормандии”.

– Ладно, некоторое загрязнение имеет место, тут я доверяю твоему тонкому обонянию. Однако это никак не повредит нашей рыбе. Она же в герметичных аквариумах, а не в открытых бассейнах, где можно нахвататься всякой дряни из воздуха.

– Просто я опасаюсь, что этим таанцам не понравятся наши продукты, – сказал Марр. – То-то будет сраму, если переговоры сорвутся из-за того, что у таанцев понос от нашей пищи!

Их предрассветную перепалку прервало появление старшего субадара Лимбу. Гуркский офицер был в полном боевом облачении – с виллиганом на бедре и кукри на поясе за спиной. Поприветствовав поставщиков, он осведомился:

– Эта рыба, не для моих ли она парней?

– Нет, Читтаханг. На борту достаточно риса, сои и мясной вырезки, чтобы каждый из ваших наиков превратился в колобок – такой же, в какой вот-вот превратитесь вы.

Читтаханг ласковым и задумчивым взглядом уставился на свое брюшко, потом сказал с ухмылкой:

– Доброе пузо не помеха.

Когда он ушел надзирать за дальнейшей погрузкой, Сенн произнес со вздохом:

– Боже, с какой грубой публикой нам приходится общаться!

В это время возле “Нормандии” приземлились пять больших флиттеров.

– Ага, вот и наш бесстрашный предводитель! – прокомментировал Марр.

– Посмотри-ка, и слизняк Сулламора рядом с Императором! – прошипел Сенн. – Не понимаю, зачем властитель пригласил этого типа!

– Дорогой, я могу только догадываться, что министр торговли приглашен не ради его красивых глаз. Очевидно, будут обсуждаться проблемы торговых отношений с Таанским Союзом... Слушай, Сенн, мы действительно ничего не упустили при подготовке?

Марру и Сенну поручили заботиться о провианте на время переговоров сразу же после того, как был определен срок и место встречи Императора с таанскими дипломатами. Поставщики немедленно занялись выяснением пищевых пристрастий таанцев – в частности, их военной аристократии. К счастью, видеофильмы об экзотической кухне были столь же популярны в сороковом веке, как и в любом предыдущем. И в итоге Марр и Сенн загружали в чрево “Нормандии” контейнеры со всем необходимым – начиная с живых креветок в соленой воде до крахмала и овощей, растущих в ящиках с почвой. Ну и конечно, среди запасов провианта были кое-какие дополнения – какой же повар не мнит, что может улучшить чужестранную кухню!

В люки корабля промаршировало, громко чеканя шаг на покрытии посадочной площадки, подразделение преторианцев. Ими командовал полковник Ден Фоли.

– А на этих хватит припасов? – обеспокоенно спросил Марр.

– Еще бы не хватило! Сто пятьдесят преторианцев и тридцать гурков. Мы доставили на борт столько продуктов, что сможем кормить их хоть тысячу лет. У экипажа свои припасы. А что до Императора, то на его вкус не угодишь – всегда что-нибудь удумает новенькое... Для Сулламоры, хоть он и мерзавец, я припас особые продукты – готовить его любимые блюда. А остальное – для таанцев, мы можем при необходимости прокормить целую орду голодных таанцев. Словом, дорогой мой, мы готовы на все сто!